Был у меня одноклассник – Илья. Он был очень способным школьником и хорошим другом. Многое, если не все, в его жизни решала мама – доцент ФИНЭКа. Именно она отдала его учиться играть на скрипке, предполагая сделать музыку его профессией. После школы наши дороги разошлись.После этого я видел его всего лишь один раз. И этот единственный раз произвел на меня сильнейшее впечатление.
Это был день рождения Ильи. Мы сидели за небольшим столом в кухне,и торжественно, если не сказать чопорно, отмечали событие. К тому времени я уже учился в семинарии, и этоочень интересовало маму Ильи. Она с гордостью заметила, что написала книгу по истории экономических взаимоотношений, и даже немножко использовала Библию. А в конце обеда у нас состоялся странный, но очень памятный разговор. «Илья уже большой, совершеннолетний, – говорила его мама, – и, по моему мнению, ему пора сделать выбор религии». – «?!» – «Да! Ведь у Ильи есть немецкая и еврейская кровь, поэтому выбирать нужно между лютеранством и иудаизмом. Но мы ведь живем в России, а здесь господствующей религией является православие. Поэтому выбирать нужно между этими тремя верами».
Такая постановка вопроса меня потрясла. Я отметил тогда про себя, что вопрос об исламе не ставится, хотя мать была родом из Казахстана и не была чисто русской. Но ставить перед сыном задачу выбрать веру, если ему этот выбор неинтересен… Это не вмещалось в мое сознание. Я попросил пояснить. И она объяснила, что, по ее мнению, человек должен выбирать религию (или решить, что не выбирает никакой) после совершеннолетия, поскольку этот выбор уже совершенно разумен и свободен (своего влияния на исход выбора она не учла; впрочем – справедливо, поскольку сама не имела определенного мнения по этому вопросу). Поэтому Илья должен ознакомиться со всеми религиями по их священным писаниям, чтобы свободно решить, что ему кажется ближе. Вопрос об «источниках» меня совершенно потряс. Лютеранство Илья, под руководством матери, изучал по Библии, читая ее с самого начала, т.е. с книги Бытия. Что служило источником знаний об иудаизме, я не помню, однако не исключаю, что это была та же Библия, напечатанная в США. Но вот главным произведением, повествующим о сути православия была… «Повесть временных лет».
Причем непременно на старославянском языке. «Но ведь это очень трудно читать! – удивился я. – Старославянский язык труден для понимания порой даже профессионалу, с непривычки там, наверное, вообще ничего не понять!» После застолья мы с Ильей уединились для разговоров, и он пожаловался, что если Библия более или менее читается, то «Повесть временных лет» действительно идет трудновато.
Дочитал ли он до конца «Повесть», и воспринял ли сердцем то, что написано в Библии, я не знаю. Во всем этом ощущалась поверхностная рассудочность и абстрактность выбора. Хотя мой опыт жизни в Церкви был еще совсем небольшим, для меня было совершенно ясно, что совсем без этого опыта невозможно оценить богатства Православия. Поэтому уже тогда во мне начала зреть мысль о том, чточто этот знаменитый «выбор веры» — далеко не та вожделенная свобода выбора, которая делает человека действительно свободным и достойным. Более того, гораздо чаще такой «выбор» кончается довольно плачевно.
Как быть молодому человеку в Церкви? Каждый молодой человек должен сделать выбор не только невесты или сферы профессиональных занятий, но и веры. Ищут новые подходы к тому, как привлечь молодежь в храм. Насколько свежа эта проблема и насколько новыми должны быть попытки ее решения?
Ответ на этот вопрос лучше начать с ретроспекции – взгляда в прошлое, — тем более что речь уже зашла о «Повести временных лет». В Древней Руси не было никакого «выбора веры». Общество было абсолютно традиционным: человек крайне редко мог попасть в ситуацию, когда ему было необходимо сделать глобальный, жизненный или цивилизационный выбор. Это обеспечивало максимально комфортное психологическое состояние –в своей жизни онвыбирал только между добром и злом. Психика была устойчивее, а вопросы раз и навсегда решены. Однако кто-то же эти вопросы решал! Равноапостольный князь Владимир за всех сделал глобальный выбор новой религиозной идентичности. На нем лежала огромная ответственность, которую кроме него никто не мог понести. Однако мы забываем, что князь Владимир был довольно молодым человеком, когда осуществлял свой выбор, и делал он это не в первый раз.
Родившийся около 960 года, князь Владимир в результате междоусобной войны занял Киевский престол не то в 978, не то в 980 году. Практически сразу он занялся реорганизацией древнерусского язычества, создавая единый древнерусский пантеон с одновременной реформой культа. Эти изменения имели глубокий мировоззренческий характер. Следовательно, именно в молодом возрасте он сделал свой выбор за всех. И не столь уж важно, во сколько лет человек начинал вести «взрослый» образ жизни – в 18 лет или в 14. Законы психического развития преодолеть так же трудно, как законы притяжения или логики. Никто не в состоянии перенести на более ранний срок период полового созревания и связанного с ним становления личности. И выбор двадцатилетнего – это выбор еще совсем молодого человека, каким был князь.
После него на протяжении столетий молодежь становилась церковной вне зависимости от желания или нежелания – это была традиция. Отсутствие выбора не тяготило, а, напротив, облегчало жизнь. Возможность выбора не ощущалась как необходимость. Вплоть до конца XVII века Церковь и общество сотрясали различные нестроения. Бунты, ереси, отпадения от веры, переход в латинство, диссидентство и другие историческиефакты, когда люди делали необычный выбор жизненного пути и мировоззрения, не даютпримеров, когда человек сомневался, и выбирал что-то нетрадиционное в начале своего жизненного пути. Все бунтари и еретики, диссиденты и раскольники были людьми зрелыми. Поэтому молодежь в Церкви ощущала себя вполне комфортно.
Выбор появился тогда, когда диссидентство в обществе было легализовано. Больше всех на этом поприще постарались первые цари династии Романовых – Алексей Михайлович и Петр Алексеевич. Особенно отличился Петр Великий. «Всешутейшие соборы» и дружба с лютеранами этого вполне православного монарха показали всем, что выбор веры – это не столь уж серьезное дело, чтобы им не мог потешить себя молодой дворянин. В течение XVIII века, с его увлечениями то ренессансным рационализмом, то масонским мистицизмом, ощущение права на выбор своего мировоззрения только усиливалось. В конце концов, добралось оно и до деревни, где подольше задержалось традиционное мировоззрение. Мой отец рассказывал мне про моего прадеда. Он был грамотным человеком, что было редкостью в деревеньке под Воронежем. Выписывал газеты, к нему ходило советоваться полдеревни. В церковь он не ходил демонстративно, показывая этим, что религия отжила свое в век науки. Это был рубеж ХIX-XX веков.
ХХ век тяжелым катком прокатился по мировоззрению человечества. Религия из основы представлений о мире, быстро проскочив этап «выражения национальных черт», перешла в разряд аутсайдеров в формировании человека как личности. В конце ХIX века верили, что разум, рациональность и наука станут новыми гарантами счастья и нравственности. Наблюдая бурный расцвет науки в конце ХIX века, лучшие умы Европы (в том числе и России) считали, что наступающий ХХ век будет веком счастья. Накануне Нового, 1900 года В.В. Стасов писал Л.Н. Толстому: «…Наконец, закончился этот людоедский ХIХ век. С ним мы прощаемся без всякого сожаления и знаем, что в новом веке человек обнаружит и в полной мере осуществит свое подлинное созидательное предназначение, дав распуститься зернам Золотого века. Сколько чудного, светлого, позитивного и жизнеутверждающего ожидает мир в славном ХХ столетии…» Такие же настроения бытовали и в Европе. Из письма Б. Шоу к П. Кемпбел: «…Развитие техники достигло такого уровня, когда военные действия в привычном для нас понимании становятся просто невозможны, и этот неоспоримый факт, как результат общественного прогресса, позволяет нам, наконец, здесь, в Европе, вздохнуть свободно и более не испытывать привычных страхов. Вся история человечества – это война и короткие паузы между войнами, когда их ожидали. Но это – в прошлом. Отныне наступило время политиков, нравственность которых осталась прежней, но у которых цивилизация в своем прогрессивном развитии вырвала смертоносное жало – войну!..»
Не состоялось. ХХ век породил две мировые войны, биполярное противостояние в мире и беспринципный капитализм. На пути к человеческому счастью, справедливости и доброте никто и ничто не смогло заменить Церковь. Но Господь Иисус Христос, с Его искупительной жертвой, Воскресением из мертвых и нравственным идеалом, снова оказался лишним и нежелательным.
Так как же быть молодому человеку в Церкви? Есть два ответа, и оба взывают здравомыслию и опыту молодого человека. Взывание к этим качествам противостоит общепринятым сегодня принципам «бери от жизни все» и «живи, пока молодой». И неизвестно, кому достанется победа в этом противоборстве.
Первый ответ на вопрос, как быть молодому человеку в Церкви предполагает, что поиск Бога, праведности и истины может начинать человек не с пустой душой. Однако, подобно сосуду, наполняться душа начинает с того раннего детства, когда человек еще не способен осуществлять выбор – за него этот выбор делают родные. Поэтому именно от взрослых, а точнее, от того, во что они верят, зависит, насколько человек будет не только успешным в делах, но и чутким к добру и красоте. В этом случае чем раньше человек приобщается этим нетленным дарам Господа человечеству, тем проще войти ему в Церковь, поскольку именно она является главным носителем и раздаятелем этих даров. Итак, вместо выбора веры первое место занимает воспитание.
Второй ответ основан на том, что каждый подросток испытывает кризис доверия ко всем и ко всему и склонен к самостоятельной (хотя бы поверхностной) рационализации. Век науки поощряет в человеке эти его наклонности, возводя рассудочное знание в ранг высшей ценности. Христианство вынуждено считаться с этой данностью точно так же, как ранние христиане не могли не признавать того, что живут в языческом мире. И, подобно христианским учителям первых, языческих веков, сегодняшняя Церковь старается доказать молодому поколению, что верить более разумно, чем не верить. Вера в Бога разумнее веры в Случайность. С другой стороны, Церковь утверждает, что воспитывать детей в православии более разумно, чем совершенно игнорировать духовное воспитание. И плодом такого воспитания станет всесторонне развитый человек, способный на взвешенный выбор, обладающий истинной свободой – свободой от греха.
