Преподобный Макарий Великий так обращался к Господу: «Боже, очисти мя, грешного, яко николиже (никогда) сотворих благое пред Тобою». Преподобный Пимен Великий говорит страшные слова: «Куда будет ввергнут сатана, туда буду ввергнут я». Почему святые люди говорили так? Потому что чем больше освящается человек, чем дальше уходит от греха, тем яснее осознает он святость Бога и видит, что сам он не такой.
«Аще испытаю моя дела, Спасе, всякого человека превозшедша грехами себе зрю», т. е. «Если я стану исследовать свои дела, Спаситель, то нахожу, что я превзошел грехами всех людей»
(Великий канон в среду первой седмицы, тропарь, Песнь 5-ая)
Именно этими словами молитвы мы, дорогие братья и сестры, обращались сегодня к Богу. Мы повторяли их за преподобным Андреем как свои. Что это? Красивый образ? Иносказание? А что, если внимательно примерить их к себе? Соглашусь ли я с тем, что мои грехи превосходят грехи всех людей?
Конечно, у каждого есть свои грехи, есть они и у меня, но вот то, что я – самый грешный и хуже всякого человека… Как-то уж преувеличенно это звучит… Самые замечательные слова о грехе сказали люди святые. Преподобный Петр Дамаскин говорит: «Первым пунктом начинающегося здравия души является видение своих грехов, бесчисленных как песок морской».
Опытно переживая и созерцая святость Бога, он понимает значение греховности, которая простирается за пределы его личного греха – на падшую человеческую природу. Грешный человек опытно переживает не святость Бога, а свой грех. Возможно, он мучается, страдает, испытывает тесноту и боль, но живет, как опьяненный своим грехом, и потому остается в нем.
Тот же, кто чувствует Бога, чем больше освящается и очищается, тем более тонко понимает разрушительную силу и опасность гнездящегося в его природе греха и плачет так, будто он первый из грешников, хотя на самом деле от своего греха очищен.
Грешник не чувствует, что такое грех. Он переживает свое мучительное состояние, отчуждение от близких, одиночество. Из этого он складывает свое понимание греха. Убийства, преступления, самая порочная жизнь не дают человеку осознать величину своего греха так, как осознает свой грех человек святой, который согрешил просто рассеянной мыслью.
Логика обычного человека такова: «Я согрешил, но ведь я загладил свой грех, я покаялся, я больше этого не совершаю».
Логика человека святого: «Несомненно только одно: я согрешил. Не мои дела и покаяние дают прощение, но милость Божия. Прежде чем мы придем к окончательному Суду Божию, я не могу быть беспечным. Спасение между страхом и надеждой…».
Предание сохранило повествование о том, что первоверховный апостол Петр, хотя и был восстановлен в апостольском достоинстве Воскресшим Господом, всю свою жизнь, до смерти, при пении петуха вспоминал свое отречение и горько плакал.
Наш грех всегда перед нами, а мы живем, как будто его не существует.
Но ведь мы исповедуемся, и грех прощается?! Несомненно! Но как нам об этом узнать? Авва Исайя так говорит об этом: «Если ничто из того, в чем ты согрешил, не движется в твоем сердце, или другой говорит тебе об этих грехах, а ты уже не знаешь, каковы они были, то явно, что пришла к тебе милость. Если же следы этих грехов еще живут в тебе, подавляй их и плачь о них <…>, прежде чем ты явишься пред престолом Божиим».
Мы не можем сомневаться, что в исповеди прощается вина силой Божией благодати. Но ведь каждый из нас знает, что корень и сила греха, хотя и слабеет, но остается в нас, а через некоторое время вожделение и стремление к нему снова захватывает нас.
Прощение, которое мы получаем на исповеди, пусть не только не успокаивает, но еще более обязывает нас к внимательной жизни.
Мы не вправе оттолкнуть от себя полученную благодать, не почувствовать страх перед Богом и то, насколько велико перед Ним наше согрешение.
Вот почему святой, опытный врач душ и подвижник авва Исайя восклицал: «Восплачьте же со мною, все братья, знающие меня, чтобы пришла ко мне помощь сверх силы моей и господствовала надо мной, и я сделался достойным Его (Христа) учеником, ибо Его есть сила во веки веков».
И пусть каждый из нас, дорогие братья и сестры, полагая спасение свое «между страхом и надеждой», повторит еще раз слова Покаянного канона и постарается сделать их по-настоящему своими родными:
«Спаситель! Я превзошел грехами всех людей, ибо я грешил в сознании мыслей, а не в неведении. Пощади, пощади, Господи, создание Твое! Согрешил я – прости мне, ибо Ты один только чист по естеству и никто другой, кроме Тебя, не пребывает без порока».
(Великий канон в среду первой седмицы, тропарь, Песнь 5-ая). Аминь.
