«Благословенно Царство…» Небесной отрадой веет от этого начала Литургии: так делается ясно, что за нашим призрачным и жестоким миром лежит мир правды и милосердия, света и радости – мир, всегда ожидающий нас.
Литургия – центр христианства, важнейшее его Таинство. А жить по вере Христовой – это значит жить в Церкви, быть участником Евхаристии. Литургия, соединяющая нас через Причастие со Христом, соединяет нас и с другими людьми, со всем христианским миром. Обо всем этом напоминает нам в своей книге «Записки о Литургии и Церкви» один из проникновеннейших духовных писателей XX века, исповедник, много пострадавший за веру, Сергей Иосифович Фудель.
Выдержки из этой книги да вдохновят нас прочувствовать, что такое Литургия, и прийти в храм не «дежурно», потому что надо, а как на самое главное духовное делание – радостное и освящающее нас, ибо каждый из нас призван к святости.
 Сергей Иосифович Фудель
|
Нераздельность Церкви и Христа открывается нам в образе «Знамения» Богородицы: Христос изображен на нем в Материнском чреве, в лоне Богоматери. Бог изображен не только во плоти, но и окруженным человеческой плотью Пречистой Девы. На Литургии это «знамение» совершается с каждым истинным причастником Тайн.
 |
Приобщение к Божественному миру есть путь и цель христианства.
* * *
Церковь – это прекращение одиночества. Чтобы жить в Церкви, нужно идти к людям, надо стоять с ними в тесноте храма, надо пить Божественные Тайны из одной Чаши. А хочет ли человек прекращения своего одиночества? Эта сторона христианства некоторым людям кажется наиболее трудной.
 |
Нам заповедано искание не чудес, но Чуда, величайшего чуда человеческого бытия: вкушения жизни от Божественного Тела. И это Чудо совершается на Литургии.
* * *
«Вера есть Плоть Господа, любовь – Кровь Иисуса Христа», – писал священномученик Игнатий Богоносец. Как в Литургии мы принимаем и Плоть, и Кровь Господню, так и в своей христианской жизни мы должны осуществить не одну веру, но и любовь, или, по слову апостола, веру, действующую любовью (Гал. 5: 6). Действование любви и есть христианский подвиг. Вне его, вне любви обескровленная плоть веры умирает.
 |
Через Причастие не только наша душа, но и тело наше начинает свою вечную жизнь.
* * *
Есть благоговейный страх любви, боящийся оскорбить Любимого. Если этот страх будет жить в сердце, то он сам научит уважению как к уставу, так и к обрядовой свободе.
 |
Церковь начинается там, где, по слову Христову, двое или трое собраны во имя Его (Мф. 18: 20). Не там, где «один», потому что любовь начинается только там, где «двое или трое». Церковь начинается там, где преодолевается самость, обособленность, где начинается любовь.
* * *
Вот мы стоим в храме перед началом Литургии. Тишина собирает наши мысли и чувства, рассеянные в суете и в страстях. Уже горят везде лампады и свечи, напоминая о Невечернем свете Иисуса Христа. Вот готовы ли мы? Участвуем ли мы в этом безмолвии священнодействия, в этой Божественной тишине?
 |
«Благословенно Царство…» Небесной отрадой веет от этого начала Литургии: так делается ясно, что за нашим призрачным и жестоким миром лежит мир правды и милосердия, света и радости – мир, всегда ожидающий нас.
* * *
Древнее отношение к Причастию созидается как бы из двух противоборствующих сторон: стремления как можно чаще соединяться с Господом и страха причаститься в осуждение себе, «в опаление себя». Первое – устремление к еженедельному, ежедневному причащению, второе удерживает от него иногда на долгое время.
 |
Ищите Царствия Божия (Лк. 12: 31) – этот евангельский призыв раскрывает самую суть христианства: это Царство не от этого мира сего, а Божие, и искать его надо уже сейчас. В будущей жизни – его полнота, но обручение ему – еще здесь, на земле; еще в этой жизни надо успеть задышать его воздухом.
* * *
В заповедях Нового Завета есть еще одно великое отличие от ветхозаветных: они – заповеди блаженства, они даны как заповеди личного счастья, их исполнение не просто долг или необходимость, но условие великой радости, духовной радости, не аллегорической, не абстрактной, а совершенно реальной.
 |
Все совершаемое и с человеком, и с миром совершается по воле Божией, и Он лучше нас знает, что нам нужно и что не нужно. Поэтому великая ектенья заканчивается преданием всего и всех в волю Божию: «Сами себя, и друг друга, и весь живот наш Христу Богу предадим».
* * *
Начиная с Херувимской совершается в храме «Литургия верных», и, по существу, только до этих слов позволительно нам говорить и писать о Литургии – дальше идет то, что выше нашего разумения, то, чем жили и живут святые.
* * *
Все слово Божие и все учение Церкви полно призывами к святости или раскрытием ее, а мы в течение столетий приучались к тому, что «святые» – это только на иконах, а в нашей жизни их не бывает и что все призывы к святости – это только аллегория. И святость действительно стала уходить в аллегорию из жизни, не желающей ее реальности, и земля Церкви стала сохнуть, тоскуя о дожде благодати.
 |
Человек спасается по одной милости Божией, через благодать, то есть даром, а не потому, что он совершает подвиг. Но этот подвиг (или «добрые дела») необходим для того, чтобы доказать свою волю к Богу, свою любовь к Нему, которая только и нужна Ему.
* * *
Возглас «Горе имеим сердца» должен вырвать нас в эти последние минуты перед Причастием из нашего «окамененного нечувствия», из нашей духовной глухоты. «Горе имеим сердца» – это последний призыв к Богообщению, к его страшной и неизреченной реальности.
* * *
По существу, вся Литургия есть моление о том, чтобы благодать Божия – небесный огонь – сошла с неба на землю.
 |
«Если кто не свят, тот пусть покается» – вот святейшая простота первохристианства, потерянная нами. Святость – это то, в чем должно быть наше стояние перед Богом. Мы в наше холодное время не хотим святости, боимся ее, не понимаем ее, а она есть всего только устремленность любви к Богу.
* * *
Когда вера освещена лучами любви, тогда все слова Символа веры видятся не символическими, а живыми и простыми и действенными в сердце.
 |
Бог дает человеку все, а ищет от него только любви и покаяния.
* * *
Человек сострадает Владыке своему. Это – тайна любви Творца и твари, так соединенной с Творцом, как тело соединено с головой, – может ли быть изолировано их страдание? Вместе с Господом и Церковь восходит на Голгофу.
 |
В Церкви даже малейшая нелюбовь лишает благодати Таинства.
* * *
В минуты моления Церкви о всех, во время пения «Достойно есть яко воистину…» и каждый из нас должен приучить себя молиться тоже за всех, начиная от своих близких, живых и умерших, любящих и не любящих нас.
 |
В сердце перед Причастием Тайн не должно быть не только зла на человека, но и «печали» на него или досады, никакого осуждения.
* * *
От камня, упавшего в воду, образуется центр, и от него расходятся в тихой воде долгие круги. Через этот образ мы постигаем Таинство Тела и Крови как центр, от которого идет миру множество кругов благодати, которую мы обретаем и в молитве, и в труде, и в скорби, и в воздыхании, и в радости жизни – обретаем везде: и в храмах, и в лесах, и в пустынях города. Но мы обретаем Его только тогда, когда верим в Таинство Тела и Крови, когда сердцем устремлены к Голгофе.
 |
Поют «Отче наш». Но знаем ли мы, что моление о хлебе насущном на сегодняшний день святые относили прежде всего к Хлебу, сходящему с небес (Ин. 6: 50) – к святому Причастию и к стяжанию Духа?
 |
Недостоин Причастия только тот, кто не хочет идти за Христом узким путем покаяния и любви.
* * *
Бог стал Человеком, чтобы человек в Таинстве Церкви начал свое соединение со своим Владыкой.
* * *
Цель мироздания достигнута! И каждый раз, когда, проснувшись сердцем, мы внемлем священнодействию Литургии, мы это слышим, и мы знаем, что человек наконец вошел в Божественную любовь.
 |
«Правило перед Причастием», то есть все эти божественные молитвы святых, вводит нас в познание истинного смирения и истинного величия человека в Боге, человека как друга Божия и Бога по благодати.
 |
Нужно стараться обязательно прочитывать «Правило перед Причастием», если только, конечно, это чтение не для успокоения себя, дающее «право» на Причастие, точно какой-то «входной билет» к Таинству, а для того, чтобы ими – этими молитвами – толкать двери своего сердца: да отверзаются.
 |
И се, Я с вами во все дни до скончания века (Мф. 28: 20), – сказал Господь перед Своим Вознесением. Он с нами в Церкви Тела Своего.
Сергей Фудель
